– А дальше что?

– Там народу немного работает, наверняка они туда-сюда ходить будут. Ты улучи, пожалуйста, минутку, чтобы никого в комнате не осталось, а тогда возьмёшь вот эту штуку, вставишь её в порт пульта управления, досчитаешь до десяти и сразу вынимай. И никому не показывай, понял?

И протягивает мне обычный кристалл памяти на цепочке. Что-то мне подозрительно всё это сразу стало.

– Сенька! – говорю. – Ты что задумал?

– Потом расскажу – отвечает. – Ты, главное, сделай, как я велел.

В субботу с утра собрался я, завтрак съел, потом взял ловушку с приманкой, уложил в рюкзак, и отправился к Мишеньке в каюту. Они с Полиной Алексеевной готовы уже были. Вот и отправились мы все втроём – сперва прошли жилой блок, потом пост охраны, наконец, добрались до главной площадки с турболифтами. В этот раз мы совсем в другую сторону поехали, не как на пусковую, и ехали очень долго, остановок десять, наверное. Наконец, Полина Алексеевна говорит:

– Наша остановка, ребята, выходим.

Никогда я ещё в этой части станции не был. Воздух здесь пахнет по-другому, и прохладнее, чем в жилых блоках. Чувствуется, что морозильные камеры где-то поблизости. Обычно от остановки турболифта несколько коридоров в разные стороны расходится, а тут такого нет – просто с двух сторон широкие такие проходы. Я только хотел спросить, почему они такие широкие, как вижу – катит по рельсам большая тележка, а на ней – огромные ящики. Наверное, что-то со складов куда-то везут. А по бокам прохода – мостки с перилами, по ним и мы прошли друг за другом. Минут пять шли, а потом сворачиваем в узкую дверь направо. Большая довольно комната, с диванами и столиками, а в стену посредине компьютерный терминал управления встроен. Общая комната, как Сенька и говорил. С дивана тётенька поднимается – чем-то на Полину Алексеевну похожа, но старше и толще:

– Полиночка, здравствуй, хорошая моя!

Потом кинулась Мишеньку обнимать:

– В кои-то веки, – говорит, – и мой любимый племянник в гости пожаловал!

Мишенька на меня показывает:

– Тётя Даша, а это Рома, мы с ним вместе научный проект делаем.

Тётя Даша мне улыбается, кивает:

– И ты, Рома, здравствуй! Вместе в школе учитесь, верно? Наверное, на Депутаточку поглядеть приехали? Я-то знаю, это ж такая редкость!

Я говорю:

– А мне Сеня, друг мой, рассказывал, что на Земле кошки и животные почти у всех есть. И даже в магазинах мышей продают.

А тётя Даша в ответ:

– Скажешь тоже, продают! Это кому же в голову придёт за такую заразу деньги платить? Ну и потом, тут вам, детки, не Земля. Депутат – он у нас единственный кот на станции, на него поглядеть даже сам Виталий Борисович иногда приходит. Сейчас я вам его покажу, котика нашего.

И выводит нас через другую дверь в склады. Ну и огромное же помещение, я вам скажу! Конечно, не как под несущим куполом, там вообще головой вертеть шею свернуть можно, но тоже впечатляет. Высота палубы четыре, а может даже целых пять, и везде полки, полки, полки, а на них ящики, коробки, тюки, свёртки какие-то. Такие полки «стеллажи» называются, я где-то читал. В проходах между стеллажами тележки ездят с захватами, и подниматься они на разную высоту могут. А когда они ездят и двигатели у них жужжат, по залу гулкое-гулкое долгое эхо гуляет. Я нигде больше на станции такого эха удивительного не слышал.

А потом смотрим – в соседнем с нами проходе сидит огромный белый кот. Я раньше котов видел только на картинках, а он, оказывается, совсем не как на картинке, а намного красивее! И смотрит на нас зеленющими глазами, а глаза умные, как будто всё понимает. Это вам не рыбки с попугайчиками. Чем-то на мягкую игрушку похож, но живой. Чудеса какие!

– А можно – я шёпотом спрашиваю – его погладить?

Тётя Даша хохотнула:

– Это, милый, только если он тебе сам разрешит. Он у нас гордый, наших-то работников не всех к себе подпускает, а на руки и вовсе только ко мне идёт. Любит он меня очень.

Мы с Мишенькой попробовали к Депутату подойти и погладить, но тот только развернулся и тут же отбежал быстро. И снова сел в проходе и на нас смотрит презрительно издалека.

Полина Алексеевна и говорит:

– Ребята хотят Депутату посильную помощь оказать. Им для научного эксперимента живая мышь требуется, они даже ловушку сами смастерили.

Тётя Даша отвечает:

– Ну так и молодцы, ставьте вашу ловушку – лучше ближе вооон к тем стеллажам! Глядишь, и поймаете свою мышь. А мы пока пойдём чай пить.

Ловушку мы, как нам и было сказано, возле стеллажей оставили. Сперва посидели рядом, подождали минут десять или даже пятнадцать – нет, что-то мышь к мышеловке не идёт. Может, нас боится. И тогда вернулись мы в общую комнату, там как раз тётя Даша чай с печеньем наладила. Сидит, с Полиной Алексеевной о разном разговаривает. Мишенька меня спрашивает:

– Рома, а ты в шахматы умеешь играть?

– Нет, – говорю, – не умею.

– Так давай я тебя научу! Знаешь, как интересно!

Достаёт свой планшет, выводит на экран шахматную доску, и начинает мне объяснять. А я слушаю вполуха и всё думаю – а как же мне всё-таки сделать, чтобы все из комнаты вышли, ну, чтобы Сенькин кристалл памяти в терминал засунуть? Может, Мишеньку попросить, чтобы он сходил ловушку нашу проверил, а тётя Даша с Полиной с ним вместе пойти захотят?

Только не успел я рта раскрыть, как со склада раздался грохот, а потом протяжный обиженный вой – да громкий какой! Все повскакивали со своих мест, Мишенька планшет уронил, Полина Алексеевна чай на комбинезон себе пролила. Тётя Даша сразу же как кинется к двери:

– Это Депутаточка, это его голосочек!

И побежала. «Голосочек»! Скажешь тоже! Да там же целая сирена настоящая воет! А за тётей Дашей ещё два дяденьки из складских работников, потом Полина Алексеевна, и следом за ними Мишенька. Такая суматоха началась! И никого, кроме меня в общей комнате не осталось. Я только плечами пожал: раз всё само собой получилось, мне так даже проще. Вынул из кармана кристалл, подошел к терминалу, вставил и досчитал до десяти. Ничего, кстати, вообще не произошло. Вынул кристалл, сунул обратно в карман, стою, жду, что будет.

Послышались голоса и причитания, а потом тётя Даша в комнату возвращается, на руках у неё сидит этот самый громадный белый Депутат, а на передней лапе у него – наша хитрая ловушка. А кот только мяукает и глаза к потолку закатывает страдальчески. Следом в комнату Пол-Лексеевна с Мишенькой зашли. Мишенька хихикнул и на ухо мне шепчет:

– Представляешь, мышь в нашу ловушку попалась, а этот глупый Депутат взял туда, и лапой полез! И застрял!

Я как засмеюсь. Тётя Даша в нашу сторону как глянет грозно:

– Это кто там что там шепчет? Это кому там смешно? А если Депутаточка лапку себе об ваше изобретение поранил, а? Вам мышь была нужна или над бедным котиком хотели поиздеваться? Не плачь, моё солнышко, не плачь, моя рыбонька – это она уже коту на ухо ласково так говорит. – А ты, Полиночка, достань мне пассатижи из вон того ящика, сейчас мы эту мышеловку мигом снимем…

Я рта не успел раскрыть, а она уже пластину отогнула, и лапу кота из ловушки вытаскивает. А оттуда следом выпрыгивает наша с Мишенькой мышь, да как рванёт через дверь и куда-то между ящиками! Мишенька бросился её догонять, но куда ему! А тётя Даша нашу ловушку искорёженную в мусорный контейнер сразу выбросила.

– Ох, мышеловы, ох, злыдни! Дай, Депутатик, лапку осмотрю, сиди спокойно, зайчик мой! Вот знала бы я, что такое случится, близко б вас не подпустила!

Я говорю тихо:

– Тётя Даша, но это ведь не мы виноваты, что Депутат в нашу ловушку угодил…

Она сердито так отвечает:

– А кто же виноват? Я, что ли?

– Тётя Даша, – тут мы с Мишенькой вместе упрашивать начинаем, – ну разрешите нам, пожалуйста,